Технические вузы и факультеты ожидают небывалого прилива абитуриентов, считает газета «Труд» от 7 мая. В МГУ конкурс на технические факультеты вырос уже в прошлом году. Так, если в 2006 году на факультете наук о материалах он составлял 4,68 человека на место, то в 2007-м стал 6,4, на мехмате вырос с 5,09 до 5,63, а на факультете биоинженерии и биоинформатики увеличился почти в 2 раза - 7,64 против 14,2. При этом на экономическом он остался неизменным - 10,5 человека на место. В этом году ожидается усиление этой тенденции. В МГТУ им. Баумана также подтвердили, что в нынешнем году ожидают большего количества абитуриентов, чем в прошлом. Об этом – заметка под названием «Техническая победа».
После того как в 90-е годы резко упал престиж технических специальностей, начал формироваться перекос образовательного рынка в сторону гуманитариев, пресловутых "юристов-экономистов". В итоге на рынке труда образовался огромный дефицит технических специалистов. До четверти таких вакансий не заполнено. Например, в МГУ за последний год на 20-30% вырос спрос на выпускников-технарей со стороны работодателей. Там же отмечают увеличение количества компаний, участвующих в ярмарках вакансий вузов. Это означает, что в отличие от гуманитариев выпускники-технари не испытают никаких трудностей с трудоустройством. Например, в МФТИ до 90% студентов работают по специальности.
Вместе с повышением спроса увеличиваются и зарплаты работников, причем у технических специалистов темпы их роста значительно выше, чем в среднем по стране. К примеру, зарплаты инженеров в Москве всего за полгода выросли на 40-50%. Выпускники престижных вузов могут рассчитывать на зарплату в 30-35 тысяч рублей уже на старте карьеры. Наконец, крупные работодатели активнее сотрудничают именно с техническими факультетами, в итоге техническое образование становится все более качественным и престижным, а сам процесс обучения более комфортным. Например, спонсорами Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета "ЛЭТИ" выступают компания "Балтийский завод", занимающаяся кораблестроением, ХК "Ленинец", разрабатывающая радары, прицельно-навигационные комплексы для самолетов, Институт прикладной астрономии РАН и другие.
На их деньги оснащаются современным оборудованием лаборатории, кроме того, они предоставляют собственные мощности для обучения, работники компании читают лекции в вузах. Все это делает образование более практичным, подходящим для карьеры. Помимо карьерных амбиций на школьников влияла и активная пиар-кампания. СМИ уже давно трубят о нехватке технических специалистов. В этом году за популяризацию технических специальностей стали активно радеть чиновники. Даже нынешний президент Дмитрий Медведев призвал вернуться к нормальному инженерному образованию, а не плодить "юристов-экономистов".
На первый взгляд рост конкурсов на технические специальности невелик. Реально он гораздо больше. Сейчас в университеты поступают родившиеся в 1990 году, а это уже порог так называемой демографической ямы. Если в 1985 году в стране родились 2,375 млн. человек, то в 1990-м уже 1,988 млн., а в 1991-м - 1,794 млн., то есть количество потенциальных абитуриентов снизилось почти на треть. Поэтому даже сохранение предыдущих показателей конкурса на деле означает рост популярности факультета и специальности на 30%.
*******************************
Основой для обучения ребенка станет трехстороннее соглашение между родителями, школой и муниципальными органами власти. С 1 сентября 2008 года они смогут вчинять школам судебные иски за некачественное обучение детей сразу в 14 регионах России – тех, что отобраны для апробации образовательного стандарта нового поколения для первых классов. С широкомасштабным же введением новых стандартов 1 сентября 2010 года это право получат все. Рассказывает газета «Московский Комсомолец» от 5 мая в статье «Школьная Антанта».
Дополнительную возможность пожаловаться на школу в суд родителям даст новшество – трехсторонний договор об обязательствах и гарантиях в сфере образования, заключаемый при поступлении в школу семьей, образовательным учреждением и муниципальными органами власти. Полигоном для его испытания для начала станут Калининградская, Ленинградская, Московская, Ярославская, Ростовская, Оренбургская, Челябинская, Омская и Новосибирская области, Ставропольский край, Ямало-Ненецкий автономный округ, Якутия, Татарстан и Дагестан. Затем накопленный опыт расширится на остальные территории.
Семья, по замыслу авторов идеи, будет отвечать за то, «чтобы ребенок соблюдал нормы и правила поведения, установленные в школе», а кроме того создаст «ему условия для выполнения домашнего задания, внеклассной и внеучебной работы». Школа «должна быть готова обеспечить высокое качество образования, горячее питание, широкий выбор кружковой и внеклассной работы». А муниципалитет «будет гарантировать, что школа получит необходимое финансирование и обеспечит образование, определяемое федеральным стандартом». На него же возлагается ответственность за то, чтобы «процедура аттестации и лицензирования учебного заведения проводилась адекватно».
Гарантией выполнения этих обязательств, по мнению Кондакова, станет сам трехсторонний договор: «Это защита и семьи, и школы одновременно. В ситуации, когда подобного документа нет, семья нередко занимает позицию, что в школе все плохо. Позиция школы – виноваты плохие ученики. Бывают случаи, когда муниципалитет незаслуженно увольняет директора». Теперь же, считает он, «каждый родитель сможет обратиться в арбитражный суд и потребовать выполнения договора», а уж тот решит, «либо родитель клевещет на школу, либо школа не выполнила возложенные на нее законом обязательства».
«В результате мы получим взаимную ответственность трех сторон за реализацию образовательных стандартов второго поколения. Это, – по словам Кондакова, – поможет выяснить, насколько высока квалификация учителей и материально-техническая база школы, выполняются ли полностью требования стандартов в регионах», а кроме того посодействует формированию гражданской позиции ребенка, осознавшего, «что его деятельность в школе становится предметом ответственности его семьи».
Между тем юристы сильно сомневаются, что попытка связать участников образовательного процесса особым договором улучшит качество образования. Ответственность сторон, по их словам, и без того закреплена российскими законами, а договор не только не содержит механизма ее исполнения, но вносит в дело дополнительную сумятицу.
Муниципалитет, например, «не может контролировать качество образования, равно как и финансировать его. Контрольная функция принадлежит Рособрнадзору, а в муниципалитете нет специалистов, способных дать квалифицированное заключение о том, соответствует ли образование стандартам. Финансированием же занимается учредитель (в Москве, например, это Департамент образования), а если в малых городах эту роль и играет муниципальное объединение, то дополнительных средств у него все равно нет», – заявила юрисконсульт управления образованием Южного административного округа Москвы Татьяна Глашкина.
Не верит юрисконсульт и в обретение правды в суде. «Процесс в арбитражном суде – дело дорогостоящее, долгое и трудное, особенно если в процессе сразу три участника – родители, школа и муниципалитет. Это – дело профессионалов, а потому школе с родителями решить там свои спорные моменты не удастся. Получается, что это договор ни о чем – лишний документ», – считает она.
Не видят большой пользы от заключения трехстороннего договора и правозащитники. «Допустим, арбитражный суд выносит вердикт, что условия обучения в школе не соответствуют требованиям стандарта. Школа говорит, что у нее нет средств, а муниципалитету тоже не под силу дополнительное финансирование. И что дальше? Каковы механизмы воздействия?» – заявила руководитель проекта по учреждению в Москве института школьных омбудсменов Ляля Неповиннова. Действительно, даже по официальным данным, в современных условиях учатся сегодня менее трети российских школьников, а только что их было всего 15%. Даже к 2010 году создать достойные условия обучения планируется всего для 70% российских детей, признал глава Минобрнауки Андрей Фурсенко. И если 30% остальных подадут иски, судебная система будет парализована.
*********************
СМИ почти ежедневно рассказывают истории о детях, которые покончили с собой из-за унижений или были избиты одноклассниками до полусмерти. Учителя в массе своей считают, что никаких рычагов воздействия на детей у них нет, а дети нынче пошли жестокие. Ну как можно бороться со всемирным злом? Как помочь ребенку, если его обижают одноклассники – советы дает «Новая газета» от 8 мая в статье «Один в школе не воин».
Школа может сделать очень многое. Особенно — при поддержке государства. Например, в Норвегии 20 лет применяется (и с 2001 года имеет статус приоритетной общенациональной программы) разработанная ученым Ольвеусом программа по созданию нормальной школьной среды: уважительной, теплой, с установленными границами поведения, но некарательными последствиями нарушения этих границ. Применение программы Ольвеуса на 30—50% сокращает число жертв травли и снижает уровень вандализма, воровства, пьянства и прогулов. Подобные программы работают и в других странах. В Великобритании есть целое общество Bullying UK (bullying — травля по-английски), которое обучает педагогов правильно справляться со школьной травлей. Во многих школах принята концепция «нулевой терпимости» — ученики обязуются не терпеть рядом с собой травлю: школа должна быть местом, безопасным для всех. Для этого разработаны специальные программы помощи — и жертвам травли, и детям с проблемным поведением, то есть потенциальным обидчикам. Судя по британским СМИ, травля продолжает оставаться серьезной школьной бедой, однако проблема признается и решается на национальном уровне. В России же государство и школа уже лет двадцать как отказались от идеи воспитывать учеников: это дело семьи, а дело школы — академическая подготовка. И что делать с проблемными детьми — в школах обычно просто не знают.
«От учителя зависит очень многое, — считает детский психолог Евгения Пайсон. — Если он в корне пресекает любые насмешки и умеет создать партнерские отношения в классе — травли не будет, даже если жертва сама провоцирует обидчиков. Знаю учительницу, у которой в классе не травят даже самых странных, самых проблемных детей. А у другой — постоянно кого-нибудь изводят». Некоторые учителя не только не останавливают травлю, но молчаливо ее одобряют и даже провоцируют: им легче, когда неудобного ученика осуждает весь класс. Родителям можно сказать: дети не хотят с ним учиться, забирайте.
Но именно учитель должен видеть травлю, разбираться в ее причинах и пресекать. Именно он должен работать над психологическим климатом в классе. Для тех, кто готов решать проблему, есть в продаже и выложено в интернете пособие «Я не дам себя обижать» (автор Е. И. Лернер) — неплохой материал для работы с 7—10-летними. Обязательно надо работать с обидчиками, причем по одному, разбивая стаю на одиночек: ответственность тут не коллективная, а лично каждого. Выяснять (лучше со школьным психологом), зачем они это делают: для самоутверждения, для сведения счетов, от скуки, ради удовольствия? — и искать приемлемые способы решения.
Все осложняется тем, что в современной российской школе никакой системы воспитательных мер нет, и на детей младше 15 лет воздействовать практически нечем. Только при правонарушениях — спецшкола по решению суда. После 15 — можно исключить. При наших реалиях исключение — вариант негодный. Но разработать для российских школ систему критериев оценки проблемного поведения и ненасильственных, некарательных, не противоречащих закону мер его пресечения давно необходимо. Еще более необходима национальная система помощи детям с проблемным поведением — с участием медиков, психологов, социальных педагогов и правоохранительных органов.
Родители – не делайте из ребенка готовую жертву! «Каждую осень у нас в школе с десяток случаев, когда мамы заставляют мальчиков 2—4-х классов ходить в колготках, иногда еще и розовых в цветочек. Переодеваются на физкультуру — весь класс потешается, — рассказывает Евгения Пайсон. — «Не все ли тебе равно, — говорят родители. — Не обращай внимания». Но родители должны понимать: у детей начинается стадия социализации, когда мнение ровесников важнее мнения взрослых. Надо представлять правила поведения в коллективе и не вынуждать ребенка идти поперек. Еще одна вредная позиция — «ты должен быть выше их, они быдло, а ты из интеллигентной семьи». Поддерживать самооценку ребенка. Не унижать его, не изводить критикой. У ребенка не должно быть ощущения, что он заслужил плохое обращение с ним. Ребенка с нормальной самооценкой травить неинтересно: не ведется. «Травят обычно тех, у кого какая-то явная инакость сочетается с острой реакцией на оскорбление. Как с неваляшкой: ребенок ее толкнул — она зазвенела, закачалась — интересно! А если она не реагирует — ее быстро бросят: скучно», — говорит Евгения Пайсон.
Распознать, что ребенок в беде. Заметить признаки травли (подавленность, раздражительность, нежелание идти в школу или выходить из дома, синяки, грязь на одежде, порванные вещи, просьбы купить новые ручки, пенал, тетради, учебники, «потери» карманных денег, участившиеся жалобы на плохое самочувствие, плохой сон). Добиться доверия. Выслушать. Не пропускать мимо ушей повторяющиеся жалобы, даже если они кажутся несущественными. Правильно реагировать самим. В российских детях воспитывают понимание, что никто их проблем решать не будет: разбирайся сам, не жалуйся, дай сдачи. Особенно плохо мальчикам: им нельзя плакать, проявлять слабость, а надо драться. На самом деле — если ребенок сам не может справиться со своей проблемой, он имеет полное право обратиться к взрослому и попросить о помощи, это не донос, а самозащита. Травля — не закаляет. Ребенок должен знать: он не виноват в том, что его обижают. Его гнев и боль — законны и понятны. Вы любите его и готовы помогать. И ваша помощь его не подставит.
Научить ребенка правильно реагировать. Американский психолог Иззи Колмен, автор пособия «Как без особого труда добиться, чтобы тебя перестали дразнить и травить» (русский перевод есть в интернете), подробно объясняет ребенку, почему важно спокойно реагировать на попытки вывести его из себя, как не доставить обидчику удовольствия, ради которого вся жестокая игра и затевается. Советует не пытаться останавливать сплетни, не лезть в драку, не мстить, сохранять чувство юмора. Родители обычно учат «врезать». Иногда это помогает, но решение это не универсальное. Степень угрозы может быть разной: в одном случае достаточно игнорировать обидчика, в других надо спасаться бегством. Задача семьи — не в том, чтобы любой ценой научить подрастающего человека утверждать свою правоту кулаками. А в том, чтобы научить его строить отношения с другими людьми, понимая их и себя. Самое главное — ребенок. Утешить, согреть, дать понять, что вы поможете. Возьмите у невропатолога или клинического психолога справку, если психическое состояние не позволяет ему ходить в школу. К психологу обязательно нужно вести, если ребенок очень подавлен: статистика утверждает, что среди жертв травли высок уровень самоубийств.
Затем говорить с учителем: спокойно, без криков и угроз. Bullying UK советует: спросите, как ребенок уживается с другими, конфликтует ли, не одинок ли, не исключают ли его из игр, бывает ли, что с ним никто не хочет сидеть вместе. Спросите, какое решение может предложить учитель. Если знаете, что к ребенку обычно пристают в гардеробе или туалете и там можно поймать мучителей с поличным, — скажите. Не достигли понимания с учителем — пишите заявление директору, копию оставьте себе. Если в школе уверяют, что не могут всех контролировать, — скажите, что вы не требуете полного контроля, вас интересуют только ваш ребенок и его мучитель. Требуйте ограничивать их контакты, применять к обидчику воспитательные меры. Говорить с родителями обидчиков лучше через посредство школы. Контролируйте себя, не угрожайте, не пытайтесь мстить. Когда за месть берутся папы пострадавших, это иногда кончается судебными приговорами за нанесение телесных повреждений несовершеннолетним. Очные ставки ребенка с обидчиками не нужны. Принудительные извинения с фигой в кармане тоже.
Если травля переходит от тычков и кличек к избиениям — решения переходят в уголовную плоскость. Берите справку у врача и психолога (чтобы оправдать пропуск занятий и задокументировать ущерб); можно еще по пути в травмопункт зайти к школьной медсестре или завучу и продемонстрировать побои. Копию справки, подтверждающей факт ущерба, прилагают к заявлению на имя директора школы. Такое же заявление подают в милицию. Если в милиции отказываются принять заявление — жалуйтесь в вышестоящую организацию. Британцы, поднаторевшие в судебных тяжбах, рекомендуют сохранять свидетельства, которыми можно доказать травлю: дневники ребенка и родителей, письма в школу, медицинские справки, все это нужно хранить. Не давайте себя запугивать. И не бойтесь доводить дело до суда: безнаказанность — лучшая почва для насилия.
***************************
Как справиться с новыми выпускными испытаниями на «отлично»? Специалисты Рособрнадзора - службы, которая отвечает за организацию и проведение этих экзаменов, - На страницах газеты «Комсомольская Правда» дают советы о том, как правильно подготовиться и с лучшим результатом сдать испытания. Об этом – статья под заголовком «Решая ЕГЭ, не торопись и не зависай!», опубликованная 12 мая.
Совет 1: тренируйтесь на вариантах прошлого года. «Если школьник хорошо знает предмет, никаких трудностей с Единым госэкзаменом у него не возникнет, - считает начальник Управления контроля и оценки качества образования Рособрнадзора Валентин Николаевич Шаулин. - Нелишним будет ознакомиться с разными стратегиями решения тестов, которые хорошо описываются в методической литературе, подготовленной сотрудниками Федерального института педагогических измерений (сайт - www.fipi.ru) - теми, кто разрабатывал экзаменационные задания». Можно попробовать свои силы на вариантах прошлого года - их тоже можно найти в Интернете. Например, на портале информационной поддержки Единого государственного экзамена - www.ege.edu.ru. Как правило, меняются только формулировки заданий, а их уровень и тип остаются прежними.
Совет 2: научитесь заполнять бланки. Единый госэкзамен сложен для многих ребят еще и потому, что нужно не только правильно ответить на тот или иной вопрос, но еще и аккуратно заполнить бланки. Поэтому лучше всего заранее потренироваться. На это уйдет не больше трех-четырех занятий. Научитесь аккуратно писать печатными буквами, внимательно изучите, как устроены документы, подробно узнайте, как исправлять ошибки.
Совет 3: от простого к сложному. Экзамен состоит из трех частей и включает в себя задания разных типов. В части «A» нужно выбрать единственный правильный вариант из четырех предложенных. В части «B» - дать короткий ответ на вопрос. Это может быть одно слово или цифра, которая вписывается без всяких пояснений и комментариев. Наконец, самая сложная часть - «C» - предполагает, что школьник даст подробный, развернутый ответ, включающий словесное обоснование или математический вывод. «Самый простой и общий совет, который можно дать всем ребятам: для начала пробегитесь по вопросам и ответьте на самые легкие, не останавливаясь на сложных», - рассказывает Валентин Шаулин. Сайт www.ege.edu.ru советует ребятам: для получения тройки достаточно успешно выполнить только первую часть. При этом хватит примерно 50 - 60 процентов решенных заданий (хотя для разных предметов используется несколько разная граница). Но лучше не бросать тест и не уходить из аудитории раньше времени, даже не попробовав решать третью часть. Кто знает, может быть, вам не хватает до заветной четверки всего-то пары баллов и вы сможете решить задание!
Совет 4: отбросьте абсурдные варианты. «Первое, что нужно сделать, пытаясь найти правильный ответ из нескольких предложенных, - говорит Шаулин, - отсечь абсурдные ответы. И только потом анализировать оставшиеся варианты и выбирать правильный». Что же имеется в виду? Например, если вы решаете физику, обратите внимание на единицы измерения - скорость не измеряется в джоулях, а масса - в паскалях. Не забывайте и о здравом смысле - скорость пешехода не может составлять 150 км/час.
Совет 5: читайте задания до конца. Бывает, что на экзамене ребята так нервничают, что начинают щелкать задания, недочитав до конца вопрос. Не спешите и, прежде чем выбирать один из вариантов или вписывать в клеточки слово, внимательно ознакомьтесь с заданием. Другая проблема - попав на сложный вопрос, некоторые юноши и девушки зависают на нем, впадают в ступор, начинают паниковать. Бросьте каверзное задание и переходите к следующему. Просидите над трудностями - не успеете ответить на вопросы, которые вам по зубам. Ваша цель - набрать как можно больше баллов.
Совет 6: не расстраивайтесь, если не нашли решения. Формат проведения ЕГЭ принципиально отличается от привычных форм выпускных и вступительных экзаменов. Если в традиционной форме отметку «отлично» заработает тот, кто в установленное время выполнил все задания, то, сдавая Единый экзамен, на такой результат сможет рассчитывать молодой человек, осиливший их часть. «Школьную пятерку, - напоминает Валентин Шаулин, - можно получить, набрав 70 баллов из 100. То есть достаточно решить примерно две трети теста. Правильно ответить на вопросы части «A», разделаться с частью «B» и выполнить хотя бы одно задание из части «C» (или приступить к нему)».
Время, которое требуется на проведение экзамена, рассчитывается экспертами. Как минимум треть из них - учителя и методисты. Они не понаслышке знакомы с учебными буднями и могут просчитать, сколько времени понадобится среднестатистическому школяру на выполнение теста. Плюс - работы инспектируют не менее девяти независимых экспертов. Они и выносят вердикт - можно ли за предложенное количество минут справиться с 30 заданиями по математике и 50 - по географии. Надо учитывать, что в мировой практике принято: максимальные 100 баллов должны набрать не более 0,1% от общего количества участников. При подготовке материалов и определения продолжительности экзамена учитывается и это.
Так или иначе, опыт проведения ЕГЭ показывает, что время, устанавливаемое для выполнения тестов, соответствует этим требованиям. И ты должен успеть не только ответить на вопросы, но и проверить свою работу.
2008