ОБЗОР ПРЕССЫ № 453

29 января 2013

Школьная педагогика: материнское воспитание

Классическая картина, знакомая с детства: 1 сентября, нарядные первоклашки, цветы, первый звонок и, конечно же, первая учительница. У каждого из нас была своя «МарьИвановна», с которой бок о бок были прожиты школьные годы. А вот был ли у кого-нибудь из нас первый воспитатель или первый учитель – мужчина? Насколько велика вероятность современного школьника заполучить себе в «наставники» мужчину-педагога?  

Если учитель – значит женщина?
То, что учитель в школе или воспитатель дошкольного образовательного учреждения – это «женская профессия», в России даже объяснять никому не нужно. Казалось, так было и будет всегда. По данным Росстата, количество учителей-женщин в средних школах РФ на 2008 год составило около 87,4% от общего педагогического состава в средних классах (причем в городах число учителей-женщин еще больше – до 92%). Среди учителей младших классов эта цифра доходит до 98,2%, что говорит о тотальной монополии женщин в этой сфере.
Одна из самых популярных теорий, почему профессия учителя стала «женской», кроется в классическом распределении ролей между мужчинами и женщинами. Система профессионального воспитания и образования детей в этом ключе рассматривается как продолжение работы по дому, напрямую связанное с природной функцией женщины как матери. И если раньше учительский состав в России кое-как пополнялся учителями мужчинами (преимущественно это учителя трудового воспитания, физкультуры, физики или истории), то сегодня даже этот небольшой «поток» мужских сил практически иссяк. Две главных причины тому – низкий уровень оплаты труда простого учителя, несмотря на многочисленные реформы последних лет, и низкий уровень признания профессии учителя в обществе. Единственный «оазис», где преподавателей-мужчин до сих пор много, – это система высшего образования, при этом в вузе мужчины обычно совмещают научно-исследовательскую и педагогическую деятельность.
Впрочем, тенденция «учитель – значит женщина» знакома не только россиянам, но и большинству жителей других стран. В последние полвека в Европе и Северной Америке также стремительно растет количество женщин, занятых в системе начального и среднего образования. Так, в американских школах от 65 до 70% учителей являются представительницами женского пола, а в Европе – от 65 до 85%. К примеру, в системе образования Германии в 2010 году только 1 из 10 учителей начальной школы был представителем сильного пола, а среди учителей средних классов только каждый четвертый мужчина. При этом среди учащихся в высших образовательных учреждениях по педагогическим специальностям количество юношей также радикально снизилось: с 40 до 20% за последние 20 лет.

Забытая сторона воспитания
Почему же названные цифры должны вызывать опасения родителей? Казалось бы, система образования всегда была женской прерогативой, но при этом эффективно «работала». Поводов для размышления несколько. Во-первых, именно учителя и воспитатели закладывают «основы» социальных компетенций ребенка, а это в свою очередь очень сильно зависит от ролевого поведения педагога (у женщины и мужчины эти роли существенно разнятся). А во-вторых, феминизация образования неизбежно ведет к так называемой гуманизации образования, потому что, являясь ведущей педагогической силой, женщины привносят в систему образования свое женское понимание мира, методики и техники. По мнению швейцарского профессора педагогики и психологии Алана Гуггенбюля (Цюрих), основным последствием феминизации образования стало то, что школа как социальный институт развилась в некий феминизированный биотоп, враждебно настроенный к мальчикам и не учитывающий их биологические особенности.
Переориентация школьного образования на курс «гуманизации» предполагает в первую очередь развитие самореализации ребенка. При этом часто отодвигаются на второй план другие аспекты: социализация ребенка и адекватное усвоение женских и мужских социальных ролей в обществе. При отсутствии «живого примера» в лице учителя у большинства современных школьников складывается весьма расплывчатое и абстрактное понимание так называемых маскулинных (мужских) качеств и их значения в современном обществе, так как дети и подростки зачастую не могут связать теоретические постулаты с конкретными положительными образцами. Добавьте к этому еще большое количество детей, растущих в неполных семьях и не имеющих мужского примера, отсутствие примера «отцовства» в широком смысле этого понятия в повседневной жизни, и масштаб поднятой выше проблемы станет ясен.
В сложившихся на сегодняшний день системах воспитания и образования как в России, так и в большинстве других стран мира (за исключением сугубо патриархальных систем арабских и азиатских стран) наблюдается эффект систематического ущемления прав, интересов и, главное, природных потребностей мальчиков, что приводит в дальнейшем к ослаблению их позиции в обществе.
Как этот эффект может проявляться на практике? В попытке исследовать, насколько серьезно подобное «ущемление» мальчиков в школьной системе образования, в Германии был проведен ряд крупных исследований, и вот что говорят цифры. Родителям мальчиков в два раза чаще, чем родителям девочек, «рекомендуют» подождать со вступлением в школу до 7 лет (в то время как официальный возраст первоклашек в Германии – 6 лет). Немецкие школьники-мальчики остаются «на второй год» в 1,5 раза чаще, чем девочки. При одинаковых оценках по основным предметам мальчики реже получают рекомендации для поступления в гимназию и при этом на 30% чаще покидают школу без сертификата об общем среднем образовании в принципе. Помимо этого, мальчишки в два раза чаще получают отрицательные характеристики от учителей из-за девиантного поведения в стенах школы, которое обычно проявляется в невнимательности на уроках, слишком шумном поведении и участии в школьных драках. К сожалению, подобных исследований в России еще не проводилось, но даже обычного наблюдения за школьными процессами может хватить, чтобы убедиться – российским мальчишкам эти проблемы тоже знакомы.

Школа как территория гармонии
Обосновывая свою позицию, Гуггенбюль обращается к немецкому классику теории педагогики Герману Нолю, который придавал особое значение в воспитании ребенка биологической природе человека. Он считал, что материнская и отцовская стороны воспитания, как инь и ян, являются необходимыми для ребенка, но при этом не могут заменять друг друга. То есть для воспитания в ребенке полноценной личности нужна как материнская, так и отцовская «философии жизни», потому что они имеют различные биологические основы. «Материнская сторона воспитания» основывается на безусловной материнской любви и заботе, мать всегда принимает своего ребенка «как есть» и старается ориентироваться на его желания в настоящий момент, при этом семейные ценности в воспитании занимают центральную позицию. «Отцовское воспитание» в свою очередь ориентировано на достижение результата. Чтобы завоевать отцовскую любовь, ребенок должен «показать себя», усвоить определенные правила, «законы жизни», навыки и быть готовым в очередному «вызову» судьбы. Отцовское воспитание побуждает ребенка к познанию границ своих возможностей, открытию новых сфер жизни, экспериментам, коммуникации с другими членами общества и ориентации на собственное будущее.
Современный ребенок, попадая в систему дошкольного, а затем и школьного образования, где господствует «материнская сторона воспитания», по умолчанию усваивает феминизированную модель поведения как доминирующую. При этом многие педагоги из лучших побуждений стремятся создать для своих «птенцов» максимально комфортную и гармоничную атмосферу внутри класса/группы, т. е. превратить детский сад или школу в «уютное гнездо, полное гармонии». В этом случае все естественные проявления «познания границ»: громкие и шумные игры, крики, беготня, соревнования, физическое противостояние на выявление «самого сильного» и т. д. расцениваются как мешающие и разрушающие факторы. Вместо голых оценок, жестких правил и неотвратимого наказания за их нарушение, в которых нуждаются как минимум мальчики («мужская сторона воспитания»), проблемы отклонения от «нормального поведения» и конфликты все чаще решаются «цивилизованными» (читай – вербальными) способами: педагогической беседой, обсуждением в кругу одноклассников и т. д.
Мальчишки же по своей природе не расположены к вербализации собственных чувств или глубокому теоретическому самоанализу при активном участии учителя, они нуждаются в проверке собственных сил и возможностей «на практике»: в противостоянии другим мальчишкам, в соревновании, в игре и даже в драке. Драка в данном случае – один из способов доказать свое превосходство.
Таким образом, современная школа, как безраздельная вотчина женского персонала и преобладания женского взгляда на воспитание и образование, практически не оставляет свободы для самовыражения будущих мужчин, как того требует их природа. Отсутствие мужчин-педагогов приводит в свою очередь к отсутствию мужского авторитета и понимания мужской социальной роли. Наступает самое время задуматься о том, что нужно и можно изменить в нашей системе образования, чтобы она позволяла раскрыть потенциал каждого ребенка, включая самого воинственного мальчишку.

Сайт Letidor, Мария Вебер «Мужская сторона педагогики», 23 января 2013 г.

«Говорить учит русский язык и литература, думать – математика»

Золотым временем отечественной школьной математики по праву считаются 1950-е годы, когда именно советское математическое образование мир признал лучшим на планете. Как полагают специалисты, это произошло во многом благодаря укоренению в наших учебных заведениях традиций дореволюционного элитарного гимназического образования. Оказывается, знаменитые учебники А.П. Киселёва, Н.А. Шапошникова, Н.К. Вальцова, Н.А. Рыбкина и другие разрабатывались еще в XIX веке.

Сегодняшний курс школьной математики в России сократился по сравнению с учебными планами конца 1930-х – начала 1950-х годов почти вдвое (!). Уровень математической подготовки ребят неуклонно снижается. Впрочем, похоже, не только у нас…
Листая английскую прессу, то и дело натыкаешься на комментарии специалистов, констатирующих резкое падение качества знаний выходцев из школы. Так, Марк Доу, исполнительный директор Oxford Cambridge and RSA Examina-tions, отмечает: «Многие не в состоянии рассчитать 25-процентную скидку на товар или правильную дозировку лекарства». Тем не менее, надо признать, что реформы в образовании, начатые еще Тони Блэром, принесли свои плоды. В начальной школе уроки математики, согласно новому «стандарту от премьер-министра», стали проводиться ежедневно. И уже к 2000 году Англия с 17-го места в глобальном рейтинге образовательных систем поднялась на третье. Тем не менее в прошлом году ошеломляющему количеству – 28 процентам 16-летних англичан не удалось получить по математике отметки от «A» до «С».
С целью повысить уровень преподавания математики в государственных школах британцы решили искать вдохновение в опыте Советского Союза, а именно наших спецшколах периода «гонки вооружений». С соответствующей идеей, как пишет The Sunday Times, выступил министр образования страны Майкл Гоув.
Предложенная Гоувом программа уже получила предварительное одобрение. Эксперимент поставят в лондонском Кингз-колледже в 2014 году. В этой, а впоследствии и других школах на бесплатной основе будут обучаться математически одаренные дети, которым будет обеспечиваться интенсивный курс преподавания для наилучшей подготовки к поступлению в ведущие университеты страны.  
Идея взята из опыта советских школ, открытых в 60-х годах прошлого века для воспитания математической и научной элиты, призванной стимулировать развитие страны. Как и в школах образца СССР (которые, как отдельно отмечает издание, успешно функционируют в России и по сей день), часть предметов будут вести преподаватели вузов или студенты.
В качестве образца для подражания британцами была выбрана знаменитая физико-математическая школа-интернат при Московском государственном университете, основанная Андреем Колмогоровым в 1963 году.
Французской математической школе свойственны высокая степень централизации, демократизм, рационализм и… крайняя формализация учебного процесса. Как и у нас, французское образование довольно часто реформируется. Так, недавно в старших классах были выделены четыре основных потока (профиля): математический, естественнонаучный, инженерно-деловой и гуманитарный. Будущие математики сидят над формулами по шесть часов в неделю, а гуманитарии – по два.
Что же в итоге? Согласно подсчетам доктора физико-математических наук В.С. Доценко, преподающего математику в Парижском университете, не более 10% первокурсников умеют складывать (делить, перемножать) дроби. Притом ни один из них за пять лет так и не смог объяснить профессору Доценко, почему синус 30 градусов равен 1/2.
Судя по тестам ОЭСР, только 32% американских студентов неплохо владеют математикой, и лишь 7% знают ее на «отлично». Одна из главных причин – отсутствие у американских школьников понимания ценности и роли математики в реальной жизни. Большинство ребят видят в «науке наук» лишь однообразный тренаж по подготовке к тестам и никчемную долбежку теорем и формул.
Восьмой год обучения, к примеру, начинается знакомством с отрицательными числами. Решаются примеры типа: «5 + (–8) = ?». Причем сидят ученики на этом очень долго, так как их воображение наотрез отказывается воспринимать цифру со знаком «минус» впереди.
Да, скажут, но ведь были времена, когда уровень образования в США не уступал европейскому? Были. Но в 1965 году за океаном стали поговаривать о том, что национальные меньшинства явно отстают от одноклассников. Дабы восстановить справедливость, программу (в смысле: требования ко всем подросткам) облегчили в 2-3 раза, но… В итоге отстающие как не справлялись, так и не справляются с математическими формулами до сих пор.
Видимо, примерно из тех же соображений в индонезийских начальных школах вскоре отменят «слишком трудные» уроки математики, физики и биологии. Их будут «косвенно» преподавать на занятиях, к примеру, по литературе и религии.
В Китае отношение к изучению математики традиционно очень серьезное. Здешние школы славятся безупречной дисциплиной, высоким уровнем знаний. На Западе, если ребенок отстает, то ему ставится «неуд», педагог общается с его родителями и так далее. В Китае же все ученики класса начинают дружно помогать товарищу думать, поскольку считается, что у каждого есть потенциал в математике. Вряд ли случаен и тот факт, что Поднебесная является одним из мировых лидеров по количеству участников олимпиад и процентному соотношению вовлеченных в олимпийское движение школьников.
Можно сделать вывод о том, что страны Востока сохранили стабильно высокий уровень освоения «царицы наук». Но вот надолго ли? Есть признаки того, что Запад в обозримом будущем способен этот статус-кво переломить. Тогда не последнюю роль в защите математической культуры Востока «от вредных влияний» может сыграть математическое образование в странах третьего мира.

Геометрический стиль мышления
Из интервью руководителя Департамента образования Москвы Исаака Калины журналу «Вестник образования» (№1, 2013 год).
– …А как преподавать математику, которая объявлена чуть ли не национальным образовательным приоритетом и конкурентным преимуществом России? На уровне президента страны принимается решение о разработке концепции математического образования. А вы по образованию учитель математики…
– Недавно вице-мэр Москвы награждал замечательного мальчишку, который выиграл финал Всероссийской олимпиады школьников сразу по двум предметам – не по математике. Он его спросил: как же нужно учиться, чтобы сразу выиграть две олимпиады? И тот ответил: математику учить надо. Это и есть сформированный математический стиль мышления, хотя мне всегда хочется уточнить – геометрический. Именно в геометрии задачи на построения состоят из четырех этапов (анализ, построение, доказательство, исследование), которые нужно пройти при принятии любого управленческого решения. Проанализировать ситуацию, построить алгоритм решения, доказать, что он приведет тебя к заданной цели, исследовать, что будет, если поступишь по-другому. По-моему, это идеальная методика мышления, эффективный стиль.
При ведении любых дискуссий их участникам очень важно договориться между собой об общей системе аксиом. Если ее нет, то каждый абсолютно логично в своей системе аксиом придет к своим выводам, и все будут продолжать спор до хрипоты. Но, может быть, на старте стоит остановиться и выяснить, есть ли у вас какие-то совпадающие позиции, отталкиваясь от которых, вы, возможно, избежите ошибок и разрывов в логике и придете к общим выводам?
Собственно математикой я давно уже практически не занимаюсь, хотя увлекаюсь, и мне важно, чтобы занятия математикой формировали у детей логику мышления и логику принятия решений. Не мне судить, но, наверное, сегодняшнее содержание школьного курса математики не в полной мере нацелено на достижение этого результата. И я рад, что поставлена задача развития математического образования, чтобы дети умели не только считать, но и договариваться между собой. На языке математики – языке общения, языке мышления – легче всего договориться.
 
«Всё равно что не научить человека говорить…»
Евгений Палкин, проректор по научной работе РосНОУ, профессор, кандидат физико-математических наук, лауреат Государственной премии СССР.
– С университетской точки зрения, математическое образование в школе нужно, чтобы ученик освоил основные приемы формально-логического математического аппарата, потому что это универсальный язык, который позволяет достаточно глубоко продвинуться в анализе разнообразных явлений. Этот аппарат в основе своей – арифметика, алгебра, геометрия. Это три фундаментальные математические дисциплины, методами которых должен владеть ученик. Это относится ко всем, независимо от того, кем они себя считают – гуманитариями, технарями или экономистами. Это же общеобразовательная школа. Не научить этому – всё равно что не научить человека говорить.
В школе человека учат двум вещам – говорить и думать. Говорить учит русский язык и литература, думать – математика. После этого детализация идет более серьезная, в зависимости от выбранного профиля, и когда учащийся с помощью учителя и своих родителей останавливается на наборе предметов, которые называются «Математика в гуманитарных науках», «Математика в математических науках» или «Математика в экономических дисциплинах», там действительно есть специфика. Надо ли этому учить в школе – вопрос спорный, потому что ответ на вопрос «Является человек гуманитарием или технарем?» формируется достаточно долго. Есть психологические тесты, которые могут определить предрасположенность. Но человеческий мозг – очень адаптирующаяся структура, поэтому гуманитарии могут с успехом работать в технических областях, и, наоборот, технари могут работать в гуманитарных. Второе очень часто бывает.
Успешность человека в жизни зависит от многих факторов. Может оказаться так, что в свое время человека не научили математическим основам, и он сам считал, что высшая алгебра ему не нужна, а сейчас занимается лингвистическим анализом. Этот человек будет либо наверстывать в дальнейшем и терять дополнительное время, вместо того, чтобы заниматься творчеством, либо совсем потеряет себя. Это очень тонкий вопрос: гуманитарное мышление у ученика или техническое. Лучше отложить его решение к концу школы, и тогда уже ученик сделает выбор: что ему интереснее и проще. Не в смысле проще учиться, а проще в понимании.
В профильной школе должны быть наборы дисциплин, более-менее равноценных по затратам труда для их освоения. Но принципиальной разницы не должно быть. Скорее в этих дисциплинах должен присутствовать различный прикладной аспект, например, «Математические модели в экономике» и так далее.
И в любом варианте должно быть много задачек. Не формальное выучивание правил, а именно решение задач приучает думать на языке математики. Математический язык структурирует мышление и помогает думать, то есть ускоряет решение любых задач. Это самое главное.
Язык математики, как и обычный язык для общения, нужен для того, чтобы мы лучше друг друга понимали. Умение обращаться с математическим языком помогает быстрее понимать проблемы, которые существуют вокруг нас, строить модель, анализировать и принимать какие-то решения.

Издательство «Просвещение», Наталья Барташевич «Восток и Запад: вместе не сойтись?», 17 января 2013 г.

математика в началке

Удивительно, что сейчас преподают математику в начальной школе, используя несуществующие в математике понятия. Ребенок изучает "мерку", делает из нее "запись". А потом, что отучиваться придется, чтоб сдать ЕГЭ? И чтоб вообще его поняли те, кто математику по математическим терминам изучал.